Index · Правила · Поиск· Группы · Регистрация · Личные сообщения· Вход

Список разделов Неоднозначные рассказы и сказки
 
 
 

Раздел: Неоднозначные рассказы и сказки Скотный двор Оруэла - сбывшееся пророчество судбы совка 

Создана: 10 Декабря 2014 Срд 1:15:33.
Раздел: "Неоднозначные рассказы и сказки"
Сообщений в теме: 50, просмотров: 102823

На страницу: Назад  1, 2, 3, 4  Вперёд
  1. 10 Декабря 2014 Срд 1:15:33
    Скотный двор, Ферма животных, Зверская ферма - это всё разные переводы названия одного произведения Джорджа Оруэла, который по числу сбывшихся предсказаний превзошел самого Нострадамуса.

    Основной замысел этой сказки, написанной в 1943-44 годах, в том, что на одной ферме животные устроили революцию, прогнали своего хозяина-человека и стали жить независимо от людей, провозгласив некие идеи "зверизма".

    Это произведение я (наверное, как и многие другие) читал году, кажется, в 1989, когда Советский Союз стоял на грани краха, и воспринимал это произведение просто как сатирическое высмеивание советского строя.

    Концовка этой сказки мне не очень запомнилась, видимо, потому что показалась весьма далёкой от реальности. Эта забывчивость и подтолкнуло меня сейчас перечитать данное произведение заново, дабы освежить в памяти, чем там всё-таки всё закончилось.

    Так вот, оказывается, прав был старина-Оруэл, всё так и сбылось, как он предсказал. Просто это только теперь стало понятно. Кому лень читать всё подряд, объясню концовку в двух словах.

    Дело закончилось тем, что свиньи, ставшие де-факто руководящей и направляющей силой "зверской фермы", в один прекрасный день вдруг изменили все лозунги "зверизма" на диаметрально противоположные, и ферму переименовали в "барскую ферму". Если раньше овцы дружно блеяли "четыре ноги - хорошо, две ноги - плохо!", то теперь их научили блеять "четыре ноги - хорошо, две ноги - лучше!", а свиньи, которые стали наряжаться как люди и ходить на задних лапках, объявили себя хозяевами зверской фермы, оформили на своих свиней все документы владения, а остальных животных сделали просто своим рабочим скотом.

    Понимаете, в чём прикол? Ведь именно этим на самом-то деле и "закончился" совок. То есть он вовсе и не закончился, просто совершилась такая же метаморфоза - те же самые свиньи, что хозяйничали при совке, поменяли лозунги и сделали себя хозяевами России. А народ они держат как своё рабочее быдло. Свиньи притворяются людьми, но на самом-то деле это не люди, а свиньи, которые всё время дурачили и дурачат бедных зверюшек фермы.

    Совок никуда не делся, а россияне по-прежнему рабы зверской фермы, просто эта ферма сейчас живёт под другими лозунгами. Главная же суть в том, что над Россией по-прежнему вместо нормальной человеческой власти - власть лживых изворотливых "свиней", которые всё время ловко всех дурачили и дальше дурачат.

    Всё по Оруэлу сбылось. Кремлевские нелюди со всеми их олигархами - это в сущности те же самые "свиньи", то есть те же самые товарищи и их потомки, сменившие лозунги, но ничуть не поменявшие своей лживой свинячей сути. Откуда они все взялись, вы задумывались?

    Вот ссылка на полный текст, а в заключении процитирую самую концовочку:

    "...Как-то так вышло, что ферма разбогатела, нисколько не сделав счастливее самих животных, — за исключением, конечно, свиней и псов. Может быть, так получилось, отчасти оттого, что свиней и псов развелось слишком много. Не то чтоб эти создания сидели без дела. Как не уставал разъяснять Визгун, организация, учет и контроль не оставляли свиньям ни минуты покоя. Значительная доля этих забот была такого рода, что прочие животные, по своему невежеству, ничего в них не понимали, и поэтому сами не могли принять в них участие. К примеру, Визгун говорил, что свиньи ежедневно вынуждены затрачивать неимоверные усилия на загадочные «планы» и «отчеты», «сводки», «протоколы» и «докладные». Они представляли собой большие листы бумаги, которые необходимо было исписать как можно гуще, после чего их обычно сжигали в печи. Визгун говорил, что эта работа имеет чрезвычайное значение для благосостояния фермы.

    Возможно, что так оно и было, но, во всяком случае, никакой пищи своим собственным трудом ни свиньи, ни псы не производили, а их было много, а отсутствием аппетита они никогда не страдали.

    Что касается остальных, то жизнь их шла как всегда. Обыкновенно они терпели муки голода, спали на соломе, пили воду из луж, трудились в поле, зимой страдали от стужи, летом от мух. Иногда те, кто постарше, напрягали свою слабую память и пытались разобраться, как они жили в первые дни после Восстания, сразу после изгнания Джонса — лучше или хуже, чем теперь. Но из этих попыток ничего не выходило. Им не с чем было сравнивать свое теперешнее житье, не с чем было иметь дело, кроме сводок Визгуна, которые неизменно свидетельствовали: жизнь становится все лучше и лучше. Животные сошлись на том, что этот вопрос неразрешим, да и времени думать над такими вещами у них было немного. Только старый Бенджамин был уверен, что помнит каждый самый незначительный эпизод в своей долгой жизни и знает, что никогда не было — да и не могло быть — как-то особенно лучше или хуже. «Голод, лишения и разочарования, — говорил он, — это неизменный закон жизни».

    И все-таки животные никогда не расставались с надеждой. ... Пусть их жизнь была тяжела, пусть не все их чаяния исполнялись, но все-таки они сознавали себя не такими, как все. Если они голодают, то не потому, что содержат двуногих тиранов. Если труд их и тяжел, работают они в конце концов на себя. Никто из них не ходит на задних лапах. Ни одно животное не называет другое животное «хозяин». Все звери равны.

    Как-то раз в начале лета Визгун велел овцам следовать за ним и отвел их на пустырь, поросший молодыми березами на дальнем конце фермы. Овцы провели там целый день, объедая листву под надзором Визгуна. Вечером сам он возвратился в усадьбу, но овцам велел переночевать на пустыре, благо погода была теплая. Кончилось все тем, что овцы пробыли там всю неделю, и ни одно животное не виделось с ними все это время. Визгун проводил с овцами большую часть дня, сказав, что разучивает с ними новую песню, которая требует уединения.

    Как раз в день возвращения овец, прекрасным летним вечером, когда животные закончили работу и держали путь в усадьбу, со двора раздалось испуганное ржание лошади. Пораженные животные остановились — это был голос Кашки. Она ржала не переставая и все бегом устремились вперед. Тут они увидели, что ее так испугало.
    Свинью, которая передвигалась на задних ножках!

    Конечно, это был Визгун. Несколько неуклюже — видимо, сказывался избыточный вес, — но все-таки удерживал равновесие, он разгуливал по двору. Минутой позже из дверей жилого дома вышла длинная вереница свиней, все на задних ножках. Иные проделывали это прытче остальных, а одна или две, наоборот, ступали нетвердо и им, похоже, совсем не помешали бы тросточки для опоры — но все успешно одолели весь путь вокруг двора. И, наконец, под устрашающий лай псов и пронзительное кукареканье петуха, с величественной прямой осанкой, бросая надменные взоры по сторонам, вышел Наполеон собственной персоной с собаками, скачущими вокруг него.
    Он нес с собой бич.

    Воцарилась мертвая тишина. Пораженные, напуганные, сгрудившись в кучу, смотрели животные на длинную вереницу свиней, которые неспешно вышагивали по периметру двора. Казалось, весь мир перевернулся вверх дном. Потом наступил момент, когда первое потрясение улеглось и когда они, вероятно, все-таки возроптали бы — несмотря на страх перед псами и вопреки выработанной годами привычке никогда ни в чем не перечить начальству... Но как раз в этот самый момент, как по сигналу, хор овец оглушительно заблеял:

    ЧЕТЫРЕ НОГИ — ХОРОШО, ДВЕ НОГИ — ЛУЧШЕ! ЧЕТЫРЕ — ХОРОШО, ДВЕ — ЛУЧШЕ! ЧЕТЫРЕ — ХОРОШО, ДВЕ — ЛУЧШЕ!

    И продолжалось это минут пять без перерыва. А когда овцы смолкли, возможность как-то выразить свое недовольство была упущена, потому что свиньи уже промаршировали в дом.

    Бенджамин почувствовал, что кто-то носом прижался к его плечу. Он оглянулся. Это была Кашка. Ее серые глаза потускнели еще больше. Не говоря ни слова, она осторожно потянула его за гриву и повела задворками к торцовой стене большого гумна, где были начертаны СЕМЬ ЗАПОВЕДЕЙ. Минуты две они стояли, вглядываясь в буквы, белеющие на фоне черной, просмоленной стены.

    — Я теперь вижу плохо, — сказала, наконец, Кашка. — Правда, я и в молодости никогда не могла разобрать, что там написано. Но мне сдается, что стена выглядит как-то не так, как раньше. Бенджамин, Семь Заповедей не изменились?

    Впервые Бенджамин отступил от своих правил. Он прочел вслух все, что было написано на стене. Теперь там была одна-единственная заповедь:

    ВСЕ ЗВЕРИ РАВНЫ, НО НЕКОТОРЫЕ РАВНЕЕ!

    После этого никому уже не показалось странным, когда на следующий день свиньи, надзиравшие за полевыми работами, все принесли с собой бичи. Никого не удивило, что свиньи купили себе радио, собрались установить телефон, подписались на «Джона Буля», «Тит Битс», и «Дейли Миррор». Не показалось странным, когда увидели Наполеона на прогулке в саду с трубкой в зубах и даже когда свиньи выволокли весь гардероб мистера Джонса из платяного шкафа и напялили на себя. Сам Наполеон стал носить черное пальто, охотничьи штаны и кожаные краги, а его любимая хрюшка — шелковое муаровое платье, которое миссис Джонс, бывало, одевала по воскресеньям.

    Неделю спустя, в послеполуденное время, к ферме подкатило несколько экипажей — депутация соседних фермеров, приехавших с ознакомительными целями по приглашению Наполеона. Они оглядели всю ферму и выразили величайшее восхищение увиденным, особенно мельницей. Животные пололи репу. Они работали прилежно, едва отрывая морды от земли и не зная, кого бояться больше — свиней или двуногих посетителей.

    Весь этот вечер из дома доносились громкий смех и взрывы пения. И звучание этих смешных голосов пробудило в обитателях фермы внезапное любопытство. Что случилось? Что это вдруг впервые заставило людей и животных встретиться на равных? Не сговариваясь, они единодушно решили пробраться в сад. У калитки вышла заминка, многие побаивались идти дальше, но Кашка показала пример.

    Они подкрались к дому и те, кому позволял рост, заглянули в окно гостиной. Там, за длинным столом, сидело человек шесть фермеров и полдюжины наиболее высокопоставленных свиней. Сам Наполеон занимал почетное место во главе стола. Свиньи восседали на стульях вполне непринужденно. Компания сидела за картами, но устроила перерыв, чтобы выслушать тост. По кругу передавали большой кувшин, бокалы наполнялись пивом. Никто не замечал заглядывающих в окно животных.

    Мистер Пилькингтон из Фоксвуда поднял свой бокал.
    — Через минуту, — сказал он, — я призову всех присутствующих осушить эти бокалы. Но я чувствую, что сперва обязан сказать несколько слов.
    — Для меня, — сказал он, — было источником глубокого удовлетворения — и я уверен, что и для всех присутствующих тоже — почувствовать, что длительный период недоверия и взаимного непонимания теперь подошел к концу. Было время, когда (хотя не то чтобы я или кто из присутствующих разделял такие чувства), но было время, когда к уважаемым руководителям Зверской Фермы их соседи-люди относились — я бы не сказал «с враждебностью» — но, возможно, с определенной долей недоверия. Имели место прискорбные недоразумения, получали распространение ошибочные суждения. Почему-то полагали, что само существование фермы, которой владеют и управляют свиньи, — ненормально. Что оно будет оказывать разлагающее влияние на окружающий мир. Слишком многие фермеры без должного исследования пришли к выводу, что на такой ферме возобладает дух своеволия и анархии. Они беспокоились на счет возможного отрицательного влияния на своих собственных животных и даже на сельскохозяйственных рабочих. Однако ныне все эти сомнения полностью рассеяны. Сегодня я и мои коллеги посетили Зверскую Ферму и собственными глазами подробнейшим образом осмотрели ее. И что же мы обнаружили? Не только самую современную технологию, но и дисциплину, и порядок, каковые могут послужить образцом для всех. Я уверен, что не ошибусь, сказав, что рабочий скот Зверской Фермы трудится больше, а кормов переводит меньше, чем какая бы то ни было домашняя скотина в стране. Более того, я и мои спутники обратили внимание сегодня на многое такое, что мы намерены незамедлительно внедрить и в своих собственных владениях.
    — Я закончу свои замечания, — сказал он, — тем, что подчеркну еще раз те дружеские чувства, которые питают друг к другу и должны питать руководители Зверской Фермы и их соседи. Между свиньями и представителями рода человеческого нет и не может быть никаких противоречий. Они ведут одну и ту же борьбу и сталкиваются с одинаковыми трудностями. Разве проблема рабочий силы не стоит перед вами так же, как и перед нами?

    Тут стало ясно, что мистер Пилькингтон намерен поделиться с компанией какой-то заранее заготовленной остротой, но в течение целой минуты не был в состоянии выговорить ее, борясь с охватившем его смехом. Поперхнувшись несколько раз так, что его многочисленные подбородки побагровели, он, наконец, выдавил из себя: "Если у вас есть ваш рабочий скот, то и у нас есть так называемый рабочий класс!"
    Эта шутка вызвала за столом взрыв хохота, а мистер Пилькингтон еще раз поздравил свиней с низким уровнем кормовых затрат, продолжительностью рабочего дня и общим состоянием дисциплины на Зверской Ферме.

    — А теперь, — сказал он, — я бы попросил всех встать и проверить, полны ли ваши бокалы. Джентльмены! — сказал он в заключение, — джентльмены, я предлагаю тост за процветание Зверской Фермы!

    В ответ раздались одобрительные возгласы, звон бокалов и топанье ног. Наполеон так растрогался, что оставил свое место и обошел стол кругом, дабы чокнуться с мистером Пилькингтоном, и лишь затем опрокинул свой бокал. Когда аплодисменты стихли, Наполеон, который продолжал стоять, объявил, что и он желает сказать несколько слов.
    Как и все выступления Наполеона, эта речь была краткой и касалась самой сути дела.

    — Я тоже счастлив, — сказал он, — что период взаимного непонимания подошел к концу. В течение долгого времени бытовали суждения, распространяемые, — у нас есть основания так думать — одним коварным врагом, будто есть нечто подрывное и даже революционное в воззрениях многих моих коллег. О нас думали, будто мы стремимся к разжиганию мятежей домашнего скота на соседних фермах. В этом нет ни капли правды. Мое заветное желание — теперь, как и прежде — это жить в мире и поддерживать нормальные деловые отношения со своими соседями. Кстати, эта ферма, которой я имею честь управлять, — добавил он, — предприятие кооперативное. Имеющиеся у нас документы на владение являются общей собственностью всех свиней.
    — Я не думаю, — продолжил Наполеон, — что старые подозрения еще тревожат наших соседей. Тем не менее, совсем недавно в заведенных на ферме порядках были осуществлены кое-какие перемены, которые еще больше укрепят к ней доверие. До сих пор животные фермы придерживались дурацкого обычая обращаться друг к другу со словом «товарищ». Отныне это будет запрещено. Был еще один очень странный обычай, происхождение которого неизвестно, — каждое воскресенье маршировать перед черепом старого хряка, прибитом в саду на столбе. Это тоже будет запрещено, а череп уже предан земле. Наши гости, должно быть, видели зеленое знамя, которое развевается на флагштоке. Если так, то вы, наверное, обратили внимание, что белые копыта и рог, ранее на нем вышитые, теперь закрашены. Отныне и впредь у нас будет просто зеленое знамя.
    — У меня есть только одна поправка, — сказал он также, — к замечательному и добрососедскому выступлению мистера Пилькингтона. Мистер Пилькингтон все время говорил «Зверская Ферма». Разумеется, он не мог знать — ибо я только теперь впервые об этом объявляю, — что название «Зверская Ферма» отменяется. Отныне и навеки ферму следует именовать «Барской Фермой», ибо я полагаю, что таково ее истинное и исконное название.
    — Джентльмены! — закончил свое выступление Наполеон — Я предлагаю тот же самый тост — только чуть-чуть по-другому. Вот мой тост, джентльмены: За процветание Барской Фермы!

    Снова раздались одобрительные восклицания, и бокалы были осушены до дна. Но животным, которые наблюдали сцену снаружи, казалось, будто происходит что-то странное. Что сделалось со свиными рылами? Взгляд старых тусклых глаз Кашки переходил с одной морды на другую. Все как-то стало нечетким и зыбким. На той морде было пять подбородков, на другой — четыре, на этой — три. Когда аплодисменты стихли, компания снова взялась за карты и вернулась к прерванной игре, а животные молча побрели прочь.
    Они, однако, не прошли и двадцати ярдов, как вдруг остановились. Из дома доносились дикие вопли. Животные бросились назад к окну. В доме разгорался страшный скандал: крики, удары по столу, пронзительные подозрительные взгляды, неистовые отрицания. Мистер Пилькингтон и Наполеон оба одновременно сыграли тузом пик — это и оказалось источником конфликта.
    Двенадцать глоток вопили враз, и все — совершенно одинаково. Стало понятно, что сделалось со свиными рылами. Животные снаружи переводили взгляд от свиньи к человеку, от человека опять к свинье, но кто был кем, различить было уже невозможно.
  2. 10 Декабря 2014 Срд 3:30:55
    Никiта М. писал : У Барабана проблемы, похоже, в сексуальной жизни.

    да у кого сейчас нет проблем, я по этому поводу не злорадствую, а сочувствую, тут уж как Витя Цой пел "мама мы все тяжело больны, мама я знаю мы все сошли с ума..."
  3. Snipe


    Завсегдатай


    Более 10 лет на форумеМуж.
    10 Декабря 2014 Срд 5:27:52
    самое интересное какой смысл от всего этого трепыхания, и какая цель,,,

    сказать никто не может,,,

    ну не будет завтра свиней, передохнут олигархи, а останутся одни кролики и хомячки, сытые и упитанные,,,

    никто не грабит, не стреляет и не обворовывает,,,

    бороться не с кем, критиковать и разоблачать некого, срать в жежешках резона нет,,

    ну и что тогда?
  4. 10 Декабря 2014 Срд 5:34:19
    Snipe писал : самое интересное какой смысл от всего этого трепыхания, и какая цель,,,

    сказать никто не может,,,

    ну не будет завтра свиней, передохнут олигархи, а останутся одни кролики и хомячки, сытые и упитанные,,,

    никто не грабит, не стреляет и не обворовывает,,,

    бороться не с кем, критиковать и разоблачать некого, срать в жежешках резона нет,,

    ну и что тогда?


    Всех победили хомячки и кролики-это утопия,ты уверен что знаком с данным произведением или так,в общих чертах?
  5. 10 Декабря 2014 Срд 6:55:05
    тохин писал : А вообще то основной метафоризм книги это Бог и люди.


    Да ладно? Разве место религии не показано вороном, который вещает о Леденцовых Горах, чтобы звери легче принимали свою участь стать куском мяса или теплым пледом? Лыба

    Snipe писал : самое интересное какой смысл от всего этого трепыхания, и какая цель,,,


    Цель очевидна (и в книге это есть) - менять свою "свинью", пока она не пошла на 48 срок не встала на две ноги и не взяла в руки бич.
  6. 10 Декабря 2014 Срд 8:40:25
    Пятая колонна писал : Радио было на КВ нормально ловилось, особенно хорошо ночью. И Свобода и DW и Голос Америки и даже Голос Китая.

    AlexAdmin писал : Голос Китая не помню.
    Голос Америки, Немецкая волна, радио Свобода и Свободная Европа, радио Монте-Карло, и вот и всё что мне с тех времен запомнилось.

    А как же ВВС? "Голос Китая" как-то по-другому назывался. Что-то типа "Радио Пекина" и не глушился, поэтому больше всего помнится: "Здлавсвуйте дологие советские ладиослушатели" Смайлик :-).
  7. 10 Декабря 2014 Срд 8:55:45
    Первое замечание.
    Методологическое.
    Что значит предсказать? Нужно изучить явление, его генезис, развитие, тенденции, аналогичные явления- которые зашли дальше изучаемого- а потом сделать прогноз.
    Были ли это в данном случае?
    Оруэлл ничего не знал о советском обществе и не хотпл знать. Он описал вполне трафаретное явление как перерождение революции в тоталитаризм- вся история забита этими примерами.
    Он прямо указывал, что пишет о СССР. Похвально, что он радел за чужой народ и хотел ему добра, и указывал на опасности исторического развития. Спасибо ему. Спасибо и Алексу Админу за то что он не забывает нас.
    Но это не предсказание.
  8. 10 Декабря 2014 Срд 9:11:33
    Второе замечание.
    Об Оруэлле.
    Недавно эта тема всплывала, видимо на форуме существует реинкарнация.
    С позволения публики я тезисно повторю то, что писал ранее.
    Человек есть то, что называется жизненным опытом. Опыт- это не абстрактная информация, которая считывается извне и откладывается в памяти. Опыт- это информация, проверенная на практике, и , в зависимости от результатов, опровергнутая или ставшая жизненным опытом.
    Так вот- Оруэлл совершенно не обладал опытом, который бы позволил ему изучать советскую действительность. Сам он на это и не претендовал, кстати.
    Оруэлл- индоангличанин, выпускник приаелигированного Итона, джентльмен до мозга костей-то сть способный только руководить и заниматься творчеством. Мягко говоря, это не совсемто, чтобы верно оценить происходящее в СССР. Если человек уверен, что клубника появляется в лавке, потому что у покупателя есть деньги, то ему трудно понять, почему кровавая гебня отнимала хлеб у крестьян, продавала на Запад и на полуенные деньги покупала станки. В представлении выпускника Итона все человечество обеспечено станками и хлебом; страна, в которой приходится выбирать между хлебом и станком- это кошмар, иррациональное зло, Мордор.

    Чтобы понять этот феномен ( а объективные условия- это не для джентльменов, это низменная проза) мистер Блэр принялся расследовать этот феномен с помощью психологии масс, чем и обогатил мировую культуру. Но ему немного невдомек, что ради элементарного выживания люди действительно способны терпеть тоталитаризм, голод, принуждение и многое другое.
    Оруэлла надо читать параллельно с сухой статистикой положения развивающихся стран- тогда ситуация проясняется.
    И не в Европе.
  9. 10 Декабря 2014 Срд 9:25:29
    AlexAdmin писал:Основной замысел этой сказки... в том, что на одной ферме животные устроили революцию, прогнали своего хозяина-человека и стали жить независимо от людей...

    Понимаете, в чём прикол? Ведь именно этим на самом-то деле и "закончился" совок. То есть он вовсе и не закончился, просто совершилась такая же метаморфоза - те же самые свиньи, что хозяйничали при совке, поменяли лозунги и сделали себя хозяевами России...

    Как ты прав, Саша, можно пожму твою руку единомышленника? Я тоже считаю все эти коммунизмы-либерализмы настоящим свинством! Спасибо, что напомнил нам о необходимости возвращения Хозяина-Человека! Бесконечно рад встретить брата-монархиста!

    Боже, Царя храни! Норм
  10. 10 Декабря 2014 Срд 10:35:03
    восемь законов вселенной:

    1. ЗАКОН СОЗДАНИЯ

    Мысль создаёт Всё. Зная этот закон, вы можете создавать всё осознанно, контролируя свои мысли и направляя их в нужное русло.
    Вы можете начать создавать желательное для вас, а не разбрасываться мыслями направо и налево))


    2. ЗАКОН РЕАЛИЗАЦИИ

    Любая мысль имеет право на реализацию. Если вас радуют ваши мысли, значит дайте им реализоваться.
    Не мешайте им сомнениями. Всё имеет право быть!


    3. ЗАКОН ВРЕМЕНИ

    У нас есть время, чтобы затормозить или отменить реализацию родившейся мысли. Кстати именно для этого и существует время.
    В связи с развитием Вселенной, отрезок времени на отмену воплощения мысли сокращается с каждым днём.


    Очень хорошо, что есть отрезок времени перед воплощением ваших мыслей. Представляете, если бы каждая ваша мысль исполнялась мгновенно?
    Поэтому если начинаете думать о нежелательном, быстренько меняйте ход мыслей в сторону желательного, пока у вас есть на это Время.


    4. ЗАКОН СВОБОДЫ ВЫБОРА


    Каждый имеет право думать то, что ему хочется, а следовательно - создавать то, что ему хочется.
    Нет оценок, нет правил, нет ограничений… полная свобода выбора.

    Хотите, чтобы исполнялись ваши желания? Так позволяйте им исполняться! - и не осуждайте желания других.

    5. ЗАКОН ТЕРРИТОРИИ

    Не одна чужая мысль или чужое создание не войдут в вашу жизнь без вашего мысленного позволения. Всё, что вы наблюдаете, создано или разрушено только вами!
    Никто не виноват в том, что происходит в вашей жизни. Всё только с вашего разрешения. Так что даже не тратьте энергию на выяснения.


    6. ЗАКОН ГАРМОНИИ

    Вселенная относится ко всем одинаково. У нее нет любимчиков или тех, кого она якобы наказывает. Всё едино.
    Расслабьтесь и получайте радость от жизни. Абсолютно не нужно выслуживаться и быть хорошим перед кем-то.

    7. ЗАКОН ГРУППЫ


    Мы все есть элемент чего-то. Ничто не бывает по одному. Ничего нет конечного или начального.
    Поэтому вы - это человек, город, страна, планета, галактика, вселенная и так далее))


    Просто примите этот факт. И поймите, что, например, ваша тело - это тоже Вселенная.


    8. ЗАКОН РАЗВИТИЯ


    Вселенная, все ее элементы и составляющие развиваются. Всегда так было, есть и будет. Помните, чтобы ни случилось, вы всё успеете.
    Вы всегда развиваетесь и это очень приятная данность. Наслаждайтесь!


    Very Happy Wink
  11. zayac122


    Частый гость


    Более года на форуме. (989 дн.)
    10 Декабря 2014 Срд 11:10:33
    Для лучшего понимания...
    Сиё произведение было опубликовано в СССР 1988 году в журнале "Родник". Так что "читать под одеялом с оглядкой на кроваую гебню"?
    Это пароноя.
    По "кв - диапазонам". Для чего натягивать "проволку над крышей"?
    Для привлечения внимания? Ламповые приемники прекрасно принимали и Голос Америки и Немецкую Волну на кусок провода, развешанный на ковре.
    Кстати в США кв диапазана вооще не было в бытовых приемниках ( это об демократии в кап странахна тот момент).
    Ну и собственно много буков об авторе произведения - Эрике Артуре Блэре.

    Он родился в 1903 г. в Бенгалии, в шотландской, аристократической по корням, но обедневшей семье колониального служащего, которая, как он писал впоследствии с горчайшей самоиронией, «хочет жить по-джентльменски на 400 фунтов в год». Следуя этому желанию, семья с невероятными трудностями «пробила» его в элитарную закрытую школу — prep-school — на казенный кошт. Для мальчика это обернулось трагедией, осознание и преодоление которой определило всю его жизненную и творческую судьбу. «Вот как, вот как веселились мы» — называется его книга о детстве, опубликованная посмертно. По свидетельству второй жены писателя Сони Оруэлл, он считал, что именно в преп-скул начали бессознательно копиться материалы для «1984». Есть также свидетельство друга их семьи Тоско Файвела. «Оруэлл говорил мне, что страдания бедного и неудачливого мальчика в приготовительной школе, может быть, единственная в Англии аналогия беспомощности человека перед тоталитарной властью и что он перенес в фантастический «Лондон 1984» «звуки, запахи и цвета своего школьного детства». Но об этом и без свидетельств ясно говорят отрывки из книги о детстве: ужас и одиночество ребенка, вырванного из тепла родительского дома в беспощадный и непонятный мир, холод, пища, вызывающая отвращение, боль и унижение физических наказаний — наказаний не за проступки, а за неудачи, и непреходящее чувство вины.
    В приготовительной школе он «впервые познал, что закон жизни — постоянный триумф сильных над слабыми. Я не сомневался в объективной правильности этого закона, потому что я не знал других. Разве могут богатые, сильные, элегантные, модные и знатные быть неправы? Но с самых ранних лет я знал, что субъективный конформизм невозможен. В глубине души, в моем внутреннем я, жила тайна разницы между моральным долгом и психологическим фактом. Я не мог ни изменить этот мир, ни покорить его, но я мог признать свое поражение и из поражения сделать победу».
    Большой победой стипендиата преп-скул было поступление в привилегированный колледж Итон — колыбель английской элиты. Но, окончив Итон, он сознательно сделал поражение из своей победы: вместо университета уехал служить полицейским в Бирму. Много позже это поражение обернулось романом «Дни в Бирме», сделавшим ему вместе с автобиографически-документальной повестью «Собачья жизнь в Париже и Лондоне» небольшое, но добротное литературное имя Джордж Оруэлл. Это был не псевдоним, а как бы подлинное имя, вытеснившее прежнее, природное — Эрик Артур Блэр, аристократическое и изысканное. Замена глубоко продумана. Джордж — синоним англичанина, Оруэлл — река в северной английской деревушке. Имя — «всехнее», простое, грубоватое по артикуляции. «Оруэллом, — пишет биограф, — он назвал свое идеальное «я», то, каким он хотел бы быть — ясно живущим, ясно говорящим, ясно пишущим». С выбора «правильного» имени началось выполнение его «прометеева задания» — поиска истинных имен в борьбе с лукавой «словесностью».
    Обличение «словесности» пишущим человеком — драматический парадокс, особенно, если пишущий не ученый, а писатель, ясно видящий эгоистические истоки своего таланта. «Я ощутил его еще ребенком как две неразделимые способности: власть над словом и силу смотреть в глаза неприятным фактам. Эти две способности делали меня властелином тайного мира, в котором я распрямлялся от житейских неудач».
    В силу необоримых обстоятельств — генетических, семейных, житейских — слово с ранних лет было его единственной защитой от жизни — «жизни, как она есть, от отвратительных подробностей жизни».
    Сознавая и принимая это, Оруэлл отчаянно боролся с реальностью своей «словесной « личности. Предназначенный писательству своим физическим обликом, психическим складом, воспитанием, образованием и даром, он упорно брал в руки карабин полицейского, кирку и лопату, мочалку судомоя, солдатскую винтовку, охотничье ружье, руль рыбачьей моторки, даже гири и счеты продавца — все искренне, истово, неумело, неудачливо, и, главное, постоянно терзаясь сознанием «неистинности», «несерьезности» своих усилий, сознанием, что бедствует, бродяжничает, надрывается, добивает больные легкие и рискует жизнью с единственной целью — описать все это. Описать не хуже, чем его «литературные боги»: Лоуренс, Джойс, Элиот, Пруст — и вместе с тем так же «питательно» и «переживательно», как бессмертная Гарриет Бичер-Стоу (Я умер бы от счастья, если бы я был автором «Хижины дяди Тома»...). Не скрывал он от себя и того, что хочет «превратить политический текст в искусство», чтобы «подтолкнуть мир в определенном направлении», иными словами, добиться абсолютной власти над словом,, а стало быть, своего слова над людьми — в то время, как всякая власть, и особенно власть через слово, страшила и отвращала его, была для него личным грехом и корнем мирового зла. На писателя Оруэлл вообще не был похож: даже внешне. «Я никогда не видел человека, так мало похожего на писателя и, пожалуй, вообще на человека. Он был похож на литературный персонаж, на героя книги, притом на одного героя — на Дон Кихота — невероятно длинной и худой своей фигурой и узким, длинным с продольными морщинами лицом».
    Тяжело больной с детства, болезненно худой, физически неловкий и неумелый, он несколько лет — после Бирмы — зарабатывал себе на жизнь самым тяжелым и унизительным трудом, какой можно было найти в Лондоне и Париже; аристократически, хотя и на краю нужды воспитанный и болезненно брезгливый, он значительную часть жизни провел в грязи и неуюте. Вполне достоверно, что своей «собачьей жизнью в Париже и Лондоне» он искупал «колониальный грех»: преследовавшие его воспоминания о лицах обиженных подчиненных и азиатских слуг... «Я сознательно хотел стать на место тех, кого вольно или невольно унижал пять лет, хотел стать жертвой и неудачником. Мысль о житейском благополучии, даже самом скромном была мне тогда отвратительна».
    Он считал себя социалистом, вступил — на короткое время — в лейбористскую партию (в ее левоанархическую фракцию ) и был при этом в конфликте почти со всеми социалистами Англии.

    Пацифизм Оруэлла кончился буквально в «одну ночь» , но замечательно, что не после, а до начала войны, и что прозрение — как у героя «1984» — совершилось во сне: «Мне снилось, что война началась. Это был один из тех снов, которые ... открывают нам наши истинные чувства. Этот сон открыл мне две вещи: что война родила меня заново и что в глубине души я патриот: я не могу саботировать войну, я хочу драться... Все это очень хорошо: быть «передовым» и «просвещенным», презирать полковника Блимпа и гордиться своей свободой от всех традиций, но приходит час, когда земля окрашивается кровью, и тогда: «О, что сделаю я для тебя, Англия, моя Англия?»
    К концу 40-х годов Оруэлл не пережил никакого политического переворота: он оставался левым, врагом капитализма, сторонником лейбористов и, разумеется, их ожесточенным критиком, поскольку в 1945 году они впервые в английской истории пришли к власти.

    Для понимания замысла «Скотного двора» существенно так же знать, что Оруэлл был героически одинок в своей среде не только в оценке сталинизма, но и в отношении к стране, ставшей его жертвой. Ни разу не позволил он себе ни слова презрения или снисхождения к «терпеливому русскому мужику». Неологизмы типа «гомо советикус» вызывали у него отвращение: «Что за чушь? Никаких советикусов нет — там живут настоящие, полноценные люди. Неизвестно, как повели бы мы себя на их месте!» Зато не было предела его бешенству, когда он читал у своих коллег о «цене прогресса», «трезвом и реалистическом отношении к насилию», «неизбежных репрессиях» и т. п. Салонная болтовня о пытках и расстрелах казалась ему «в тысячу раз хуже» даже участия в терроре. Анализ логики и психологии интеллектуала, оправдывающего террор из своего «кресла у камина» в его публицистике беспощаден.

    19 марта 1944 года Оруэлл сообщил Виктору Голланцу, владельцу его авторских прав: «Я закончил маленькую сказку в 30 тысяч слов с политическим содержанием. Но я уверен, что Вы ее не напечатаете. Она совершенно неприемлема для Вас с политической точки зрения: она антисталинистская».
    Он не ошибся в Голланце. Но отказывали и другие издатели. Кэпп, пришедший от «Двора» в восторг, посчитал своим долгом послать ее в Министерство Информации — там поразились «политической бестактности» автора.
    Надежда Оруэлла была на крупнейшую фирму Фабер и Фабер. И тут случилось нечто, по абсурдности равное идеологическим афоризмам «Двора».
    Директор издательства, известный писатель, теолог и политический деятель крайне консервативного направления Т. С. Элиот посчитал сатиру Оруэлла «шедевром почти на уровне Свифта», но ... «слишком правой».

    Опубликовано: журнал «Родник». — СССР, Рига, 1988. — С. 75-79
  12. 10 Декабря 2014 Срд 11:15:38
    AlexAdmin писал :
    Барабан писал ... :не я понимаю пендосы тупорылые,хотят получить пи)ды,так как не выгребали еще по полной

    Пендосы живут на другом континенте, и россиянам со своей злобой и ненавистью даже добраться туда проблематично. Можно сколько угодно ненавидеть Америку, но вся эта ненависть в итоге оборачивается внутренними войнами и самоуничтожением, что можно наблюдать на примере исламского мира, который Америку ненавидит ничуть не меньше россиян.
    Ну ты жжешь? Гы-гы-гы Гы-гы-гы
    Или учебник географии скурил?
    Между Россией и США что-то типа 4 км Беренгова пролива.
    Либо через СевЛедовитый океан по льду. Ржака

    У вас в гейропе рассказывают еще что в России медведи играют на гармошках прямо на улице. Так ты не верь, они играют на балалайках. Гы-гы-гы
  13. 10 Декабря 2014 Срд 11:21:55
    zayac122 писал(а) :.... Ламповые приемники прекрасно принимали и Голос Америки и Немецкую Волну на кусок провода, развешанный на ковре....
    Правильно говорите. Вот только еще глушилки работали, но их выключали что-то типа в 24-00, видимо сами военные не прочь были послушать вражьи голоса Гы-гы-гы
    Я с тех пор могу смело всю ночь не спать. Приучили с детства.
  14. 10 Декабря 2014 Срд 11:31:03
    Пятая колонна писал :
    AlexAdmin писал ... :
    в мои школьные годы подобные произведения читались втайне от ока КГБ и вездесущих стукачей, в противном случае грозила расправа
    Радио было на КВ нормально ловилось, особенно хорошо ночью. И Свобода и DW и Голос Америки и даже Голос Китая.

    Голос Китая может и был, но кто его разберет. А Голос Америки у нас ловился плохо, часто вообще не ловился из-за особенностей распространения КВ
  15. 10 Декабря 2014 Срд 11:36:49
    Интересно было узнать, что сегодняшние патриоты слушали Голос Америки, да еще и антенны всякие мастрячили, чтобы услышать американское радио
  16. 10 Декабря 2014 Срд 12:05:36
    [/.
На страницу: Назад  1, 2, 3, 4  Вперёд